Структура и основные черты экономических преступлений в России

В обсуждениях и публикациях, посвященных уголовной политике в сфере регулирования экономической деятельности, часто приводятся кардинально отличающиеся данные о количестве экономических преступлений. Этому способствует неоднозначность самой категории экономических преступлений, а также особенности криминологической информации, собираемой и публикуемой в России. Цель предлагаемой работы – проанализировать имеющиеся данные об экономических преступлениях, собираемые правоохранительными и судебными органами, и соотнести их с основными способами выделения экономических преступлений в отдельную категорию преступлений, обладающую особыми криминологическими характеристиками.

В научной и публицистической литературе экономическими преступлениями называют преступления в сфере экономики (раздел VIII УК РФ), преступления в сфере экономической деятельности (гл. 22 раздела VIII УК РФ), преступления экономической направленности (согласно ведомственному учету правоохранительных органов), преступления, совершенные предпринимателями, и преступления в сфере предпринимательской деятельности и т.д. Самые узкие определения относят к числу экономических преступлений только совершенные предпринимателями, руководителями и должностными лицами юридического лица с привлечением ресурсов последнего и связанные с его деятельностью. Такое разнообразие определений экономических преступлений характерно не только для России, но и для других юрисдикций. Перед исследователями возникают вопросы о том, стоит ли к экономическим преступлениям относить преступления государственных служащих, коррупционные преступления; считать ли экономическими преступлениями только преступления, совершаемые топ-менеджментом, или рассматривать те, что были совершены в том числе рядовыми сотрудниками организаций. Где в целом пролегает грань между «экономическим» и «общеуголовным» преступлением, какой порог причиненного ущерба можно признать в качестве формальной границы и обоснованно ли в принципе руководствоваться указанным критерием?

В задачи исследования не входит обоснование того, какие составы преступлений должны классифицироваться как экономические, а какие — нет, так как единого подхода в принципе не существует. Этот вопрос должен решаться путем подробного описания категории экономических преступлений в каждом отдельном исследовании и обоснованием, почему именно такое определение является оптимальным. Однако природа статистических данных об экономических преступлениях в России, доступных исследователям и другим заинтересованным лицам, накладывает свои ограничения на их использование и интерпретацию в дискуссии о правоприменительной практике по экономическим делам. Поэтому исследователь не является полностью свободным в выборе определения экономических преступлений, если есть необходимость обратиться к данным официальной статистики.

Для целей настоящего исследования — описать и проанализировать официальные данные об экономических преступлениях в России — мы предлагаем выделить те несколько категорий экономических преступлений, для которых возможна содержательная статистическая оценка на имеющихся данных, показать «содержание» этих категорий и, таким образом, создать инструмент для анализа существующих проблем в правоприменении и подготовить адекватный фундамент для формирования уголовной политики. Технически это означает подробный разбор категории экономических преступлений (и «преступлений экономической направленности») на основе данных официальной статистики МВД России и Судебного департамента при Верховном суде РФ за последние годы в сопоставлении с массивами данных, имеющимися в распоряжении Института проблем правоприменения.

Используя различные категории экономических преступлений, мы анализируем их количество, количество обвиняемых, долю предпринимателей и топ-менеджеров среди них, а также размеры ущерба.

Отдельно важно заметить, что преступления, которые потом будут названы экономическими в той или иной трактовке, совершаются не только предпринимателями, но и лицами без определенных занятий, рядовыми работниками компаний и бюджетных организаций. Соответственно, неверно делать прямые выводы о практике преследования предпринимателей, основываясь исключительно на статистических данных об экономических преступлениях. Данные судебной статистики показывают, что количество представших перед судом обвиняемых в совершении преступлений имущественного и экономического характера (в том числе краж, грабежей, приобретения и сбыта имущества, заведомо добытого преступным путем) со статусом предпринимателя или руководителя составляет около 6–8 тысяч в год. Очевидно, что далеко не все факты уголовного преследования являются следствием давления на бизнес. В то же время стоит учитывать, что лицо может не попадать в эту графу из-за отсутствия формального статуса руководителя или владельца бизнеса (но фактически речь будет идти о давлении на бизнес).

Авторы: Ирина Четверикова при участии Кирилла Титаева