Новости 10 октября 2016 "Многоликая бедность"

В августе 2016 года реально располагаемые доходы населения сократились на 8,3% по отношению к августу 2015-го - это худший показатель с 2008 года. Длительность периода спада доходов граждан и вовсе поставила рекорд. Этот процесс не может не отразиться на социальной структуре общества. На вопросы "Эксперта" отвечает Лилия Овчарова, ординарный профессор, директор по социальным исследованиям НИУ ВШЭ

Лилия Николаевна, реальные доходы населения сокращаются уже два года. Падает физический объем розничного товарооборота. Такой ситуации не было с конца 1990-х. Какие стратегии адаптации используют домохозяйства?

 - Средние реально располагаемые доходы населения и заработная плата падают 22 месяца подряд, с ноября 2014-го, их совокупный спад составил 12 процентов. Еще более высокими темпами (17 процентов) снижается товарооборот.

Несмотря на то что за четверть века постсоветской истории мы столкнулись с пятым кризисом реальных доходов населения (1992, 1995, 1998, 2008-й и 2014-2016 годы), такого длинного периода сокращения доходов у нас не было никогда. Самое глубокое падение было в 1992, в 1998 и сейчас, в 2014-2016-м. Население уже адаптировалось к порой глубокому, но кратковременному снижению доходов. Поскольку инфляция - это основная реакция нашей экономики на кризисные ситуации, люди начинают делать запасы, покупать товары, которые собирались купить чуть позже, и ожидают достаточно быстрого выхода на фазу роста. Сейчас быстрого выхода не наступило, и это особенность нынешнего периода. В спаде 2014-2016 годов нужно выделить три этапа: ноябрь - декабрь 2014 года - это был период очень высокой инфляции, с января 2015-го по февраль 2016 года был период существенного падения реальной заработной платы, при этом реальные пенсии в тот период обесценивались меньше, поскольку были проиндексированы по результатам 2014 года. А с февраля 2016-го начала резко падать реальная пенсия, потому что пенсии не были проиндексированы в нужном объеме. В результате в первый год спада беднели работающие, а во второй, 2016 год, беднели пенсионеры. Если в конце 2014-го население старалось сделать запасы, то со второго квартала 2015-го начался переход к более дешевым товарам из той же товарной группы. Следующим шагом стал отказ от определенных товаров и услуг, и в первую очередь отказались от развлечений и отдыха. Сейчас об экономии как реакции на изменения экономической ситуации заявляет 70 процентов населения. Есть и другая стратегия - попытаться повысить свои доходы, сменить работу на более высокооплачиваемую или найти вторую работу. Эта стратегия удается очень ограниченному кругу людей, 3- 4 процентам населения, что естественно в период кризиса. Самая распространенная форма восстановления утраченных доходов - расходование сбережений и обращение за помощью к родственникам. Чаще других помощь в рамках межсемейной поддержки направляется молодым поколениям и одиноко проживающим городским пенсионерам старше семидесяти лет. При этом данные проводимых нами социологических исследований свидетельствуют, что 12 процентов населения столкнулись с материальными трудностями при удовлетворении базовых потребностей и не смогут преодолеть их без помощи государства.

 - Какое влияние оказывает кризис доходов на сберегательное и кредитное поведение домохозяйств?

 - Сейчас зафиксировано нестандартное для кризиса поведение населения, которое демонстрирует более высокую склонность к сбережениям и меньшую склонность к кредитам. Как правило, в период кризиса возрастает спрос на кредиты и падает норма сбережения. В нашем случае рост нормы сбережения связан с достаточно высоким неравенством. Хотя на средних характеристиках мы видим падение доходов населения, но если проанализируем динамику в разрезе доходных групп, то увидим, что у обеспеченных слоев населения доходы выросли, а у бедных резко упали.

 Обеспеченные слои населения трансформировали свои возросшие доходы в сбережения. Низкий спрос на кредиты объясняется тем, что в момент наступления нынешнего кризиса бедные категории населения уже были закредитованы. Кризис доходов населения совпал с активизацией коллекторской деятельности с весьма неадекватным поведением по отношению к заемщикам: угрозами, а иногда и реализацией этих угроз в отношении здоровья заемщиков и их родственников. Это вызвало серьезный негатив у людей по отношению к кредитам. Раньше бедные люди брали кредиты, рассуждая так: "Ну подумаешь, не отдадим". Когда угрозы стали реализовываться, сам факт угроз стал дискомфортным для людей, и они перестали брать эти кредиты. Хотя с наступлением кризиса возросла потребность в кредитах, люди предпочли сжать свое потребление, а не сохранять его за счет кредитов.

 - Можно сказать, что банки косвенно виноваты в спаде кредитования из-за продажи плохих долгов кол лекторским фирмам?

 - Да, в появлении института неадекватного коллекторства вина банков, безусловно, есть.

 - Какова ситуация с динамикой бедности?

 - В 2015 году данные официальной статистики зафиксировали существенный рост бедности в России: доля населения с доходами ниже прожиточного минимума составила 13,3 процента, что на 2,1 процентного пункта выше показателя 2014 года, при этом численность малоимущего населения увеличилась на три миллиона человек, с 16,1 до 19,1 миллиона. С 2016 года официальные оценки бедности стали публиковаться с учетом сведений по Республике Крым и городу Севастополю, что нарушает сопоставимость с данными за предшествующие годы. Если нивелировать эффект присоединения новых территорий, то в первом квартале 2016 года доля бедных составила 15,7 процента, на 0,2 процентного пункта меньше, чем за аналогичный период прошлого года. Это означает, что число бедных, составившее 22,7 миллиона человек, сократилась на 200 тысяч человек. С учетом новых территорий доля бедного населения повышается до 16 процентов, а число бедных возрастает на 500 тысяч человек. За второй квартал мы пока имеем данные только с учетом новых территорий, но и они свидетельствуют о существенном снижении уровня бедности по сравнению с аналогичным периодом прошлого года: с 14 до 13,5 процента. Это свидетельствует о том, что сопоставимые данные покажут еще более значимое сокращение бедности. Прирост бедности в 2015 году произошел в первую очередь за счет лиц, проживающих в домохозяйствах с детьми. На эти семьи приходится 81,7 процента совокупного прироста численности населения с доходами ниже прожиточного минимума, в том числе 28,2 процента - это домохозяйства с одним ребенком, 36,9 процента - с двумя детьми и 16,6 процента - с тремя детьми и более. Максимальный прирост бедности зафиксирован среди лиц, проживающих в семьях с двумя, тремя детьми и более, одиноких матерей (отцов), проживающих с детьми и другими родственниками.

Этот кризис, в отличие от многих других, оказался более чувствительным для крупных городов, городов-миллионников. В крупных городах потребление сильнее ориентировано на импортные товары, и, соответственно, рост цен оказался более сильным из-за резкого роста курса доллара. Для более бедных регионов мало что поменялось, они не почувствовали сильных колебаний уровня жизни.

 - Какова реакция на кризис рынка труда? Почему значительный навес неполной занятости (3,67 миллиона человек в различных формах) не "конвертируется" в открытую безработицу?

 - Это особенность нашего рынка труда, мы всегда на кризисы реагируем следующим образом: сокращаем не число занятых, но зарплату и время работы. Это характерно как для государственных предприятий, так и для частного бизнеса. Эта модель сформировалась еще в начале 1990-х и нацелена на демпфирование социальной напряженности. Она действительно снижает социальную напряженность, но также закрывает ряд очень важных путей выхода из кризиса. Обычно процесс выхода из кризиса начинается с того, что наименее эффективные рабочие места сокращаются, увольняются люди, работающие на этих местах. У тех, кто остается, как правило, повышается заработная плата, но и уровень безработицы повышается. Далее более высокие заработные платы генерируют повышение платежеспособного спроса и создание новых рабочих мест, то есть запускается экономический рост. В экономике труда этот процесс называется "созидательное разрушение". Мы же реагируем на кризис снижением заработной платы, а уровень безработицы стоит как вкопанный в течение двадцати пяти лет. И сегодня, в период кризиса, безработица даже несколько сократилась. У нас, как правило, если и происходят сокращения рабочих мест, то люди уходят не в официальную безработицу, а в неформальную занятость, где ниже и заработная плата, и производительность труда. - Это способствует более затяжному кризису?

 - Да, когда кризисы быстро заканчивались, то сдерживание уровня безработицы было хорошим инструментом адаптации. Но сегодня, когда нет инструментов быстрого выхода из кризиса, модель российского рынка труда не дает стартовать процессам роста за счет "созидательного разрушения", и это растягивает стагнацию.

 - Стимулирует ли затяжной кризис повышение трудовой мобильности между регионами?

 - Пока нет, поскольку непонятно, куда перемещаться. - Что происходит с российским средним классом?

 На пике своего расцвета, накануне кризиса 2008-2009 годов, его численность, по некоторым оценкам, доходила до четверти всего населения. Какова численность и структура среднего класса сегодня, в разгар второго за последние десять лет кризиса?

 - Текущие денежные доходы не единственный инструмент среднего класса, у него есть определенные запасы. Пока для сохранения стиля жизни он использует сбережения. Средний класс старается максимально сохранить свои доходы, меняя место работы. Но даже если в отдельных случаях произошла оптимизация потребления, это не значит, что средний класс перестал быть средним классом. Многие из этих людей также оптимизировали потребление, заменив дорогие товары на более дешевые. Но структуру потребления, включая расходы на образование, здравоохранение, досуг, средний класс старается сохранить. Пока средний класс в ожидании мер оживления экономики, генератором которых должны стать элиты. К сожалению, богатые слои населения пока не смирились с тем, что размер "пирога" уменьшился, и стремятся сохранить его для своей социальной страты, отказываясь разделить с обществом последствия структурного кризиса. Я считаю эту позицию недальновидной, потому что сегодня власть и элита закрыли очень многие пути выхода из стагнации за счет активности среднего класса, и в первую очередь речь идет о малом и среднем бизнесе.

 - Как вы оцениваете вероятность социального взрыва?

 - Риски социального взрыва стали выше, это очевидно. Падение уровня жизни всегда эти риски обостряет. Если падение реальных доходов среднего класса продолжится в течение 2017 года и ему не хватит запасов прочности для сохранения структуры потребления, тогда уровень социальной напряженности резко возрастет, так как средний класс перестанет быть консервативным в отношении того, что происходит в стране.

 - Как, на ваш взгляд, изменятся доходы населения в 2017 году?

 - Пока я не вижу особых аргументов в пользу того, что они начнут расти. Мы же ничего не сделали для того, чтобы они росли.

 - Доходы стабилизируются или продолжат падение?

 - Это зависти от того, какая у нас будет инфляция. Если мы действительно сможем обеспечить инфляцию четыре процента, то, скорее всего, доходы будут стагнировать, а если инфляция будет выше, то доходы продолжат падение.

 - Более весомы внешние или внутренние экономические факторы?

 - Я думаю, что сейчас уже внутренние. Внешние шоки, связанные с падением цен на нефть, мы уже пережили.

Источник: Журнал "Эксперт", 10-16 октября 2016, № 41(1003).

Автор: Гавриленко Дмитрий. Фото: Олег Сердечников