В фокусе – цифровая трансформация

В Москве прошел форум Future Business: Digital Transformation Day 2018, в котором участие вице-президент ЦСР Владимир Княгинин. В рамках сессии «Глобальные тренды развития цифровой эпохи. Как диджитал меняет потребителя и бизнес?» он ответил на вопросы научного редактора журнала "Открытые системы" Натальи Дубовой.

Наталья Дубова: По Вашему мнению, что такое цифровая трансформация?

Владимир Княгинин: Цифровая трансформация – это, в первую очередь, революционная по своим масштабам трансформация рынков и системы разделения труда. Чем отличается цифровизация от автоматизации, особенно когда мы говорим о реальном секторе? При автоматизации технологическая система принимает решения на основании той информации, которая уже в ней заложена. Цифровая трансформация или цифровизация позволяет повысить интеллектуальные свойства системы, которая принимает решения уже не только на основе тех данных, которые в ней находятся, но исходя из всей доступной ей информации - как исторически накопленной и прогнозной, так и контекстной, которая изначально не содержится в системе.

В связи с этим компании, которые встали на путь цифровой трансформации, сталкиваются с необходимостью управлять огромными объемами данных, относящихся не только к деятельности организации, но и к контексту – среде, в которой эта деятельность реализуется. Похожие процессы наблюдаются не только в корпоративном сегменте. Вот простой пример: для эффективного управления городом необходимо обладать максимально точной информацией о возможном изменении погодных условий (температуры воздуха, вероятности осадков и т.д.), потому что от этого зависит расход топлива, расход реагентов или моющих средств, выбор маршрутов движения транспорта и так далее. Это все входит в понятие «управление данными».

Наталья Дубова: Какие тенденции в цифровизации российской промышленности вы уже наблюдаете? И как это перекликается с тем, что происходит в мире в целом?

Владимир Княгинин: Мне кажется, мы задержались с цифровым переходом. По крайней мере, флагманы российской промышленности задержались года на три-четыре, а может и чуть больше. В мире решение о цифровой трансформации ключевые игроки приняли примерно в 2008-2009 годах, а запустили процесс перестройки в 2014-2015 годах.

Нам решения нужно принимать сейчас - 2017-2018 годы являются для нас рубежными. Кто движется быстрее других? Например, в ПАО «Газпромнефть» была создана целая дирекция по цифровой трансформации. Также определенные движения есть в горнодобывающей промышленности, где одним из лидеров по данному направлению выступает компания СУЭК.

Достаточно много сейчас инициатив у тех, кто занимается дискретным производством. Удивительно и то, что в этот сегмент вышли такие компании, как «Атомстройэкспорт». В 2018 году свою концепцию цифровой трансформации приняли «Российские железные дороги».

Мы отстаем, но это отставание пока не критическое. Вопрос в том, как интенсивно мы будем двигаться дальше и каков уровень наших притязаний и амбиций в этой сфере.

Наталья Дубова: Есть ощущение, может, оно неверное, что у значительной части компаний еще не до конца пройден этап автоматизации. Если это так, то каковы их шансы вступить на путь цифровой трансформации?

Владимир Княгинин: Этап автоматизации производства, конечно, должен быть пройден. Для большинства компаний, выпускающих сложную с технологической точки зрения продукцию, это действительно актуальная задача.

Подчеркну, однако, что не все потеряно. В России сегодня существуют вполне современные цеха: например, технологически переоснастилась вся черная металлургия – там самое современное оборудование и хорошие программные решения. Но, конечно, автоматизацию нужно проводить всем производствам.
Вопрос – сможем ли сразу перепрыгнуть в цифровое будущее? К сожалению, мой ответ будет отрицательным. Цифровизация приводит к перестройке автоматизации, а потому цифровая трансформация не может быть запущена в полном объеме, пока не будет завершен предыдущий этап. Таким образом, в некоторых случаях нужно будет решать комплекс задач по автоматизации и цифровизации производств в параллельном режиме.

Наталья Дубова: Некоторые эксперты говорят, что у нас есть и преимущество перед западными компаниями: мы не прошли первую стадию автоматизации, сразу встали на вторую волну и поэтому можем ускориться. Насколько верно это утверждение для промышленности?

Владимир Княгинин: Оно не является верным для любой отрасли. Нужно предпринять усилие и принять решение, компенсирующее не только недостаток данных, но и, по большому счету, недостаток знаний, недостаток эффективного менеджмента. Можно, конечно, считать, что если мы не сделали что-то на предыдущем этапе, то нам будет легче. Но это, увы, не тот случай.
Вся цифровая экономика построена на технологиях обработки больших массивов данных, в результате которых появляются самообучающиеся человеко-машинные системы. Если у кого-то такие системы существуют уже много лет, а другие только начинают их запускать, есть подозрение, что последние проиграют. Плюс только в одном – нет ничего вечного, и за нынешними инновациями придут следующие: придут изобретатели, которые предложат более современные технологии, и в этом смысле для нас также не закрыт вход на рынок революционных решений. Сможем мы на него войти или нет – вопрос открытый.
Важен еще один момент. Большие мировые компании постоянно мониторят рынок: они много заплатили за то, что в свое время проглядели те или иные перспективные решения. У компании Samsung, например, появился новый лозунг: если у тебя появилась революционная идея, приходи не в венчурный фонд или к бизнес-ангелам, а в Samsung. И не важно, в какой сфере ты сделал что-то, претендующее на технологический прорыв. Они нацелены на привлечение перспективных изобретателей, которые могут появиться и в нашей стране. Сможем ли мы их удержать?

Наталья Дубова: В потребительской сфере уже появились штампы, относящиеся к цифровой трансформации: например, уберизация. Такие компании полностью изменили рынок и дали толчок развитию новых потребительских секторов. В реальном секторе существуют такие разработки, которые не дают спокойно жить рынку?

Владимир Княгинин: Не так давно в Китае Госсовет принял новое решение в рамках реализации программы «Интернет+», ставшее реакцией на внедрение платформ индустриального интернета компаниями GE и Siemens: национальному аэрокосмическому агентству было поручено разработать и вывести на рынок свою китайскую цифровую платформу. Решение было принято в конце 2017 года, а сейчас по этому направлению работают уже 3000 компаний.
Так что GE, которая не только разработала платформу, но и запустила международный консорциум в области индустриального интернета, в состав которого вошли и российские компании, безусловно оказала влияние на рынок. В ответ на разработки GE европейцы в лице немецкой Siemens в свое время предложили конструкцию Индустрии 4.0, тем самым способствовав выходу на рынок интегрирующих решений. Siemens в итоге вошла в число ключевых игроков на рынке, где сегодня представлены уже порядка 300-400 платформ, среди которых - SAP, IBM, Microsoft и другие лидеры. Поэтому опаздывать с инновациями нельзя – опоздавший потеряет все.

Наталья Дубова: Какие ключевые технологии определят в ближайшее время развитие промышленного сектора?

Владимир Княгинин: Можно назвать три составляющие. Первая – это цифровой двойник, модель, которая позволяет фиксировать состояние любого процесса или объекта в режиме реального времени, отражая его во всей полноте и воздействуя на такие же объекты и процессы.
Вторая – это единая информационная система, в которой смыкаются разные информационные системы, ранее функционировавшие самостоятельно (например, системы Oracle или 1C). Эти информационные системы настолько интегрированы между собой, что управленец может получить все данные, необходимые для принятия любого решения, как технического, так и экономического плана. При этом внутри системы эти данные привязаны к одному и тому же объекту, а потому задачу нельзя назвать тривиальной с технологической точки зрения.
Третий блок – это интернет вещей, индустриальный интернет, который способен связать данные цепочки объектов в единую систему управления.
Вот три ключевые блока, которые определяют цифровую трансформацию сегодня.

Наталья Дубова: Вы уже упомянули, насколько важны менеджерские компетенции для реализации программ цифровой трансформации. Для российских предприятий проблема нехватки таких кадров стоит остро. Как готовить специалистов, которые смогут стать идеологами цифровизации и организовать процесс?

Владимир Княгинин: Я бы отметил три особенности. Первое – решение о запуске цифровой трансформации должен принимать генеральный директор или собственник компании. Почему? Потому что это не технический вопрос, это вопрос о кардинальной смене бизнес-модели, который выходит за пределы компетенции менеджера, даже топ-уровня.

Второе – поскольку мы начинаем управлять огромными объемами данных и сложными моделями, нужно понимать: раньше такой кросс-отраслевой и кросс-национальной компетенции не существовало. Компании вынуждены вводить в свои службы специалистов в лице CDO (Chief Digital Officer) и CAO (Chief Analytics Officer) - менеджеров, отвечающих за цифровую трансформацию, которые должны брать на себя функцию управления перестройкой технологических и бизнес-процессов.

Третье – требуется развертывание специальных структурных подразделений в рамках компаний, которые будут отвечать за подбор и обучение специалистов в области цифровой трансформации. Ситуация с подготовкой таких кадров в России сегодня обстоит сложно: инженеров и аналитиков мы готовим, а data-инженеров – нет. В европейских вузах таких специалистов готовят уже сейчас в рамках профильных магистерских программ.

Думаю, что в ближайшее время в этом направлении двинутся и наши вузы. С этого года МШУ «Сколково» уже готовит первый набор CDO, причем речь идет не об обучении кадров для конкретных компаний, а о людях, которые самостоятельно приняли решение о профессиональном развитии в данном направлении. Есть большая инициатива у АНО «Цифровая экономика», которая запускает лайт-версию программы по подготовке евангелистов цифровизации. Но, возможно, в перспективе они развернут и более масштабную учебную программу, пользуясь господдержкой и политическим влиянием. Вместе с этим, полагаю, что монополизации рынка в данном сегменте не произойдет, будет предложено много решений.

Наталья Дубова: В целом, вы оптимистично смотрите на перспективы цифровой трансформации в России?

Владимир Княгинин: Есть выражение: счастье неизбежно, оно не может не быть. Нельзя не быть оптимистом, кода говоришь о перспективах цифровой трансформации в России: если мы хотим что-то производить и оставаться на мировом рынке, мы будем просто вынуждены пойти по этому пути.