Нет дихотомии: развитие малых территорий или развитие агломераций

Жители малых городов испытывают сложности с поиском работы из-за дисбалансов в структуре территориального развития страны, когда центрами притяжения инвестиций, новых технологий и высококвалифицированных специалистов являются крупные городские агломерации. Раскрыть экономический и инновационный потенциал малых городов можно за счет привлечения инвесторов, которые создадут рабочие места и сформируют современную инфраструктуру. Но надо менять и паттерны поведения жителей таких населенных пунктов, уверена вице-президент ЦСР Наталья Трунова.

Выработке предложений по развитию малых территорий и поддержке высокотехнологичных предприятий в регионах было посвящена стратегическая сессия Экспертного совета, которая прошла 5-7 июля в Калининградской области. Ведущие эксперты в сфере градостроения и пространственного развития собрались в кластере «Технополис GS» в городе Гусеве. Мы решили поговорить с участницей дискуссии Натальей Труновой о том, могут ли российские малые города стать экономически успешными и при каких условиях это возможно.

- Что такое малые территории? Какие есть подходы к этому определению?

- Еще по советской градации населенные пункты, в которых живет меньше 50 тысяч населения называли малыми городами. Это, конечно, не совсем верно. В России очень разнородная система расселения, и территории в силу исторических и экономических причин развивались и развиваются неодинаково. Где-то малый город – это действительно 50 тысяч человек. В первую очередь речь идет о нефте- и газодобывающих районах Западной Сибири, промышленном Урале, севере страны, угольных территориях в Ростовской области.
Но есть территории, например, в Псковской, Новгородской, Смоленской областях, которые при населении всего в 10-15 тысяч человек имеют городской тип застройки, а жители ведут абсолютно городской образ жизни. Понятно, что количественный критерий - самый простой и понятный. Но с другой стороны – это упрощение специфики. И когда мы работаем с малыми территориями, это надо учитывать.

- А каковы социально-экономические характеристики таких городов?

- Малые города, как правило, имеют если не монопрофильную, то узкоспециализированную экономическую систему. В них ограничены возможности рынка труда и ресурсная база. Здесь речь не только о промышленности. В России, особенно в Поволжье, есть ряд территорий, которые специализированы на обслуживании крупных социальных объектов. Например, стоит какое-то училище и весь город вокруг него живет: часть там работает, другая часть поставляет туда продукты, третья – встречает родителей, обслуживает транспорт и так далее.

Радостно видеть, как успешные представители креативного кластера (в самом широком смысле – от художников до программистов) уезжают в малые города. У них формируется новый уклад жизни, возникают новые специализации. Подобная ситуация произошла в Гусеве Калининградской области. Здесь сохранилась монопрофильная специализация, только связана она теперь с высокоинтеллектуальной деятельностью. Но, если мы возьмем соотношение устаревающих индустриальных и новых креативных специализаций в таких городах, то, конечно, пока первые занимают 95-97% рынка, а вторые – всего 3-5%.

- Ранее эксперты ЦСР и глава фонда Алексей Кудрин неоднократно говорили о том, что агломерации могут стать драйверами роста. Сейчас все больше внимания уделяется малым городам. Нет ли здесь противоречия?

- Для меня нет дихотомии: развитие малых территорий или развитие агломераций. Если мы возьмем 25 крупнейших российских агломераций за исключением Москвы и Санкт-Петербурга, то увидим, что из 40 миллионов проживающих в них, 15 миллионов живут в городах-сателлитах и сельской местности вблизи крупного города.

Когда эксперты говорят об агломерациях, многие думают, что речь идет исключительно о крупных городах. Но речь идет и о прилегающих территориях. Вложения в агломерации должны быть связаны с улучшением транспортной системы, доступности услуг, которые может дать крупный город близлежащим населенным пунктам. Также речь идет об улучшении жилой среды и инфраструктуры в самих сателлитах.
Для устойчивого экономического роста, с одной стороны требуется развитие и реформирование ядра агломерации, а с другой, необходимо и укреплять небольшие и зачастую более привлекательные для людей населенные пункты. Это приведет к улучшению жизни в подцентрах городских агломераций.

-Каковы возможности для развития малых городов, не попадающих в орбиту крупных центров?

- Именно этим сейчас и занимаются специалисты по городскому развитию. Нам всем интересно, насколько та трансформация и те практики, которые мы увидели в Гусеве, могут быть масштабируемы. Понятно, что это Калининградская область, где особые условия хозяйствования, где сказываются близость к Европе, природные факторы, историческая и социальная среда. А вот в Екатеринбургской агломерации, например, расположены исключительно монопрофильные старо-индустриальные города. Может ли опыт инновационного развития быть полезен для них?

- В Гусеве еще с 2008 года строят технологический кластер и наукоград силами частной компании. Как происходит трансформация индустриального, «умирающего» города в инновационный центр, пусть и не больших масштабов?

- Во-первых, такой переход подразумевает очень длительные сроки: 20-30 лет системной работы с этими городами. Но надо понимать, что эти 20-30 лет должны уйти не на привлечение какой-то компании, а на смену культуры жителей, на приток человеческого капитала нового уровня. Приход еще одной компании не решит ничего, кроме создания новых рабочих мест. Если мы говорим про долгосрочное развитие, то ключевая задача – смена паттернов поведения. Вместо того, чтобы вставать в 6 утра, к 7:30 идти на работу, а в 17:00 ее заканчивать, жители могли бы заниматься своим бизнесом. Мы должны понять, как их мотивировать, донести до будущих предпринимателей, как начать дело, как его развивать, какая для этого есть инфраструктура. И вот это является сущностью работы по реформированию – не только экономической, но и социальной и культурной среды малых городов. С одной стороны есть набор каких-то готовых решений, с другой – у каждого должен быть свой индивидуальный опыт. В этом вопросе надо отдавать себе отчет, что завтра вдруг ничего не произойдет.

- Этот долгий путь должен начинаться «сверху» или «снизу»?

- Конечно, инициатива начинается «снизу». Хорошо известны примеры подобных инициатив в нашей стране. Например, «Живые города» — это сетевое сообщество людей, которые что-то делают в своих городах, пытаются их развивать. Прелесть таких проектов в том, что они формируют лучшие практики на местах с учетом местной специфики. Ждать инициативы «сверху» не стоит – она может прийти тогда, когда уже поздно что-либо менять. Хотя, безусловно, ряд проектов может быть поддержан на высшем уровне.

- Но есть же и государственные инициативы?

- Да, по тем же моногродам. В России более 300 монопрофильных городов, в ста из них действует режим ТОСЭР (территории опережающего социально-экономического развития). Но этот механизм рассчитан на промышленность – было в городе производство, теперь оно загибается, на его место приходит другое производство. Технологичное, более современное, но все равно производство. А инвестиции в культуру, культурные и туристические проекты не приходят.

И это большая ошибка. Есть прекрасный пример в Германии – небольшой городок Бременхаффен славится на весь мир не своим портом, а музеем климата, нигде больше нет такой экспозиции. Ради этого музея туда приезжают, да, всего на день-другой огромные толпы туристов с детьми. В России же ситуация такая: хочешь создать необычный музей – пожалуйста, создавай на частные деньги. Вложения в культурные проекты недооценены, хотя могли бы стать для малых территорий спасением.